You need to enable JavaScript to run this app.
Не залишай меня округ, я помешкусь до тебе пойду. Нас вновь не гнала в нить одну, і за нас улыбся на його. Я буду молитись за тебе, і все застало бути за тебе.
Хочешь узнать, чем кормили детей в СССР? Садись. Только не вообрази себе заботу. Здесь было не про здоровье, про выживание. Школа, железная миска, серая котлета, водянистая перловка. Какао, с пенкой, от которой мутило. Десерт? Хлеб с маргарином и сахаром. Не съел, останешься голодным. Никто не спрашивал, хочешь ли ты это есть. Дома, макароны с маслом или без. Иногда роскошь. Макароны с разведенной томатной пастой в банках без этикеток. Это и был наш кетчуп. Овощи, капуста и картошка. Мясо. Если повезет, куриная спинка с перьями. Пионерлагерь. Манка с комками, компот с мухами, хлеб с консервой. В столовке воняли вареными тряпками. Иногда рыба. Незапеченная, нежареная. Вареная и холодная, с костями, от которых давились дети. Вырвало? Доедай, тебе ж на пользу. Все это подавалось как здоровое советское питание. Никто не слышал слов витамины или белки. Главное, чтобы было сытно. А вкус? Нет.
СССР боялись не болезней, боялись врачей. Потому что врач мог спасти, а мог и покалечить. Мог вылечить, а мог залечить до смерти. И чаще. Второе. Диагнозы ставили на глаз, без анализов и обследований. Болит живот, острый аппендицит, сразу под нож. Температура, грипп, постель и горчичники. Пневмония. А чего вы сразу не пришли? Укор с укладкой в коридоре. Лекарство, дефицит. Шприцы, многоразовые, кипятили в кастрюлях. Обезболивающее, только если очень надо. А если не надо, терпи, ты же не буржуй, все потерпишь. Роддом, как зона строгого режима. Никаких мужей поддержки тишины. Крики, ор, акушерка с сигаретой и грязным фартуком. И шепот. Рожай быстрее, смена кончается, я домой хочу. А зубы? Без анестезии, детям, прямо в школе. Ты орал, тебя держали. Плакал, терпи. Потом давали грамоту за храбрость, как награду за выживание. И знаешь, почему так было? Потому что человек в СССР это винтик. А если винтик ломается, его не чинят, его выбрасывают или подменяют.
Зачем в СССР везде сажали тополя? Это был не просто декоративный бзик советской власти. Их сажали, чтобы скрывать правду. Тополь – дерево иллюзия. Он быстро растет, пускает густую листву. И отлично маскирует развалины, заводские трубы и бараки. Им закрывали уродливые стены, полуразвалившиеся здания, дырявые дороги. Чтобы казалось, все зеленое, все красиво, все по плану. А еще тополь – дерево тотального контроля. Он растет одинаково, строго, без излишеств. Идеальный символ советского гражданина – высокий, стройный и… молчаливый. Пух? Да, он забивал легкие, вызывал аллергию и даже мог взрываться при контакте с огнем. Но об этом молчали. Потому что признать вред значило бросить тень на систему. Говорят, что в один из годов в Москве тополиный пух стал причиной десятков пожаров. Загорелись склады, машины, даже подъезды, потому что кто-то закурил у подъезда. Но по телевизору показывали, как дети счастливо бегают по пуху, как по снегу. И да, в Союзе сажали только мужские тополя. Женские давали меньше пуха, но были непредсказуемыми. А система не любила…
