ЭСФИРЬ

У нас великий русский язык. В нём перестать местоимение, сказуемое и подлежащее, и появится интонация. Наша Маша горько плачет. Или плачет наша Маша горько. Ты понимаешь? Это ж поэзия! Это ж былины мамкина норка! А есть вообще предложение в одно слово? Моросит, вечереет, смеркается. Ты чувствуешь? Так точно, товарищ командир? Нихрена ты не чувствуешь. Когда я читаю, что ты написал, я чешусь в самых нескромных местах. Тут же член можно сломать, пока до конца абзаца доберёшься. Кто тебя учил? В школе. Покажи мне. И я разорву его, как тузик грелку. Я же говорю, в школе. А я что, за границей, что ли, учился, Легкоступов? Если б мне в школе бы так... Да хоть...