You need to enable JavaScript to run this app.
Польская граница с Белоруссией, двое наших переезжают границу, поляки держат наших. Поляки очень не любят вообще из бывшего Советского Союза туристов. Кто-то кричит на поляка-таможенника, кто-то говорит, я буду жаловаться, ничего не помогает, только еще больше задерживает. Один решил проблему, как с юмором, подошел к поляку, многие из них еще помнят русский язык и спрашивают. Вопрос был настолько неожиданным, что бомблел, конечно, этот поляк-таможенник. Пан знает, когда немцы напали на Польшу? Суд говорит, да, а что, в 1939 году? Второй вопрос, его поверг в уныние таможенника. А пан знает, когда немцы напали на Белоруссию? Да, в 1941. А третий вопрос не ожидали даже наши. А пан знает, где немцы были все это время? Поляк растерялся и говорит, нет. Наш говорит, они оформлялись на таможне в Польше.
Ну и, наконец, многие считают, что Пётр подложил Россию под Европу и нанёс тем самым много России вреда. Должен сказать, мало кто знает, но в конце жизни Пётр пересмотрел свои взгляды, и на обратной стороне обложки Библии, святой книги, которую он подарил одному из своих приближённых Остерману, обрусевшему немцу, он написал, мы сотрудничаем с Европой, чтобы потом повернуться к ней, и дальше, сами понимаете, какая рифма. Пётр Первый. По-моему, хороший совет нам сотрудничать с ним, с Европой, чтобы повернуться к ней по совету Петра.
Спокойно! Спокойно! Спокойно! Письмо! У меня, пишет вам священник, у меня был кот и был запорожец. Уже интригует. Однажды я полез чинить запорожец, я так и представил, священник, пузом поднимает запорожец. Я забыл закрыть ворота во двор, ворвались собаки с улицы, огромные, погнались за котом, кот сиганул на дерево, причем очень высоко, и в стрессе там сидит. Я вылез из-под запорожеца, выгнал собаку, закрыл ворота, пошел снимать кота, а достать не могу. Зову, а кот в стрессе. Я пытался наклонить ветку, вот эти слабые веточки наклоняются, а та, тугая, не наклоняется. То, что пришло ему на ум, придет только нашему человеку. Вот никому в мире никогда.
