You need to enable JavaScript to run this app.
Верните меня в СССР Где жизнь людей была светлей Где не боялись отпускать детей без родов
закрытые магазины и отдельная кремлевская кухня. Пока обычные люди стояли в очередях за мясом, в кремлевской кухне повара сервировали столы с отборной рыбой, дорогими сырами и элитными винами. В некоторых специальных санаториях для высших чиновников подавали даже лобстеров. В таких местах был особый режим питания, богатый белками, витаминами и морепродуктами. А в обычных столовых люди ели по талонам и радовались даже дешевым сосискам. Почему же в СССР был дефицит? Все из-за системы распределения. Большая часть продуктов уходила на экспорт или в закрытые распределители для элиты. Колхозы не могли свободно продавать продукты, а фермерство было запрещено. Советская власть критиковала роскошь капитализма, но сама жила как западные миллионеры. Лобстеры, элитное мясо, импортные сыры, все это было доступно не простому народу, а партийный
Друзья, я понимаю, что у нас для юмора в новостях сейчас не очень много места остается, но есть реальные новости про экономику, от которых начинаешь просто ржать. Тут лукавый черт, президент, диктатор Беларуси, которого мы называем пюрер, вышел с потрясающим заявлением. Говорит, в Беларуси закончилась картошка. Блин, в Беларуси закончилась картошка. Это как в Украине закончилось сало или в Донбассе закончился уголь. Или в Мировом океане закончилась вода. Ну, закончилась картошка у них. Как такое может быть? Эта страна, понимая, что там делают трактора, понимая, что там большой нефтеперерабатывающий завод, там есть по удобрениям, по калийным тоже достаточно большие мощности. Но Беларусь всю жизнь много и успешно выращивала картошку. Всем ее продавала, самим хватало. Это служило предметом шуток, анекдотов. И тут в Беларуси закончилась картошка. Как так происходит? Лукашенко объясняет. По его словам... Продолжение следует...
И вот этих струбников, я больше всех люблю именно с ними, с бывшими зэками, общаться, потому что там они наибольшей опасности подвергаются. Тех, которых особенно в бой провожаешь, понимаешь, что они погибнут. Причем почти что все погибнут. И нам говорят командиры, они, наверное, вряд ли кто из них вернется. А ты вот их только что причастил, споедал, помазал, ты сможешь на их глаза, красивые русские глаза, тебе их жалко. И ты видишь в этих глазах, и они знают, что они погибнут. Но они уже столько всего пережили вот этих этапов принятия или непринятия, что они уже приняли все. То есть они уже даже смирились.
