You need to enable JavaScript to run this app.
Красиво, ты вошла в мою гречную жизнь. Красиво, ты вошла в мою гречную жизнь.
Не трогайте людей после сорока, это не просто поколение, это отдельная форма выживания. Ведь к пяти годам они уже читали настроение матери по звуку кастрюли на плите. В семь на шее у них висел ключ на шнурке и инструкция на столе. Обед в холодильнике, разогрей, но не спали. В девять эти люди варили борщ без рецепта, а в десять знали, как закрутить кран, починить машинку и убежать от соседского пса через страшные гаражи. С утра до вечера они проводили на улице, колени они латали слюной, листом подорожника. А если болело, слышали, не оторвалось, значит не болит. Ели с хлеб с сахаром, пили воду из садового шланга, да еще с таким микробиомом, которому позавидовал бы любой йогурт. Вы только представьте, они прошли через транзисторное радио, черно-белый телевизор, через переключение каналов плоскогубцами, магнитофон с пластинками и катушками, CD-дисками и Discman, они помнят даже гибкий, тонкий, синий.
Ты мог, например, вот сбежать из дома во двор, когда тебе запретили? Вот мама сказала, не пойдешь, а ты взял и сбежал. Я с удовольствием бы это сделал. Но тогда бы я не вышел бы до следующего июня. И меня бы выпороли так, что я бы не мог сидеть недели две. Пороли тебя? Ну, да. Было. Ремнем, рукой? По-разному. Больно? Очень. Обидно? Нет. Не обидно? Предупреждали, не делай, получишь. Не обидно не было никогда, потому что я знал, что я сам выдумляпал. Ну, дети же это не признают. Нет, я признавал. У меня нормально с характером, понимаешь? Спасибо. Спасибо. Спасибо. Спасибо. Спасибо. Спасибо. Спасибо. Спасибо.
