You need to enable JavaScript to run this app.
Биолог из Чернобыля сказал на конференции в Праге: 1. «Радиация оказалась добрее человека» (и то, что происходит в Зоне сейчас, ломает науку): 1. Учёный, который живёт в зоне отлучения уже пятнадцать лет, однажды произнёс фразу, от которой зал замолкнул: «Чернобыль стал лучшим заповедником Европы». За 39 лет после катастрофы population крупных млекопитающих выросла в семь раз. Волки заняли запрещённые школы, медведи вернулись спустя век, а рыси ходят по крышам домов, где когда-то жили люди. Радиационная пустошь превратилась в место, где природа выходила из-под контроля, и цифры доказывают: волны, излучающие атомные радиации. 2. Самое худшее — мутации, которые влияют на организмы. По силе новых радиаций подобны COVID. Лягушки, например, имеют множество повреждений ДНК, в результате которых они могут иметь двойственных особей. Всё это работает как ненормальные экосистемы. Учёный подчеркивает, что необходимо исследовать эволюцию на ускоренной перемотке.
В СССР девушки светились в темноте. Не от счастья, а от радиации. Их называли солнышками. И они гордились этим, не зная, что носят смерть домой к своим детям. После испытаний атомной бомбы страна сошла с ума от мирного атома. В 1953-м на Челябинском часовом заводе начали выпускать часы с вечной подсветкой. Казалось чудом. Стрелки и цифры светились годами без батареек. Эти часы стали символом прогресса. Урал, Победа, Командирские. Но никто не говорил правду. Светилась не магия, а ради 226 – настоящий яд. Девушки-маляры вручную наносили радиоактивную краску на циферблаты тонкими кисточками. За смену они вдыхали и глотали пыль, которая оседала на коже и одежде. Вечером халаты светились зеленым, и за это их прозвали солнышками. Они смеялись, а потом обнимали мужей и детей, заражая их радиацией. Врачи вскоре заметили. У работниц выпадали зубы, ломались кости, начались опухоли. Но диагнозы скрывали, списывая все на усталость. Часы же продолжали продавать. Миллионы штук по всему Союзу. Замеры пока не были.
Дала ежевику, вот, в баночке, и перчатает. Это делала медические, опасные медицинские отходы класса Б. Банка чистая, совершенно чистая баночка, ничего не было. И надо же он банку сыпал отсюда. У нас в России безотходная производство. Молодушка, ну, ты считаешь, что здесь вот радиационные знаки, они, ну, вылетрелось уже? Тут ничего не было. Радиация не пропитана эта банка. Конечно, нет. Не позвольте у Ленина. Нет! Не буду, не буду. Какого дела? Зачем отклеиваешь? Следы преступления? Нет, я его, что он не делает? Следы преступления. Я сейчас Коте позвоню, скажу, хочешь. Ну, давай.
