You need to enable JavaScript to run this app.
Ему кашу, а он, где мама? Мама моя где? Выбежим на улицу, наплачемся и снова кормить. Село Курменты, Киргизия. Второй год Великой Отечественной войны. К этому времени тактагон Алтыбасаровой исполнились уже целых 18 лет. В августе 1942 года пришел транспорт с маленькими ленинградцами в Курменты. 150 малышей от полутора до двенадцати лет, худые и внеможденные, опухшие от голода. Они по-детски серьезно смотрели на встретившую их тетю, которую потом всю жизнь будут называть мамой Тони. Им было по три года, по два с половиной. Где родители остались, не знают. И свечане стали принесить ленинградцам, как говорится, что могли. Молоко, кумыс, сыр. А еще через много-много лет дети вспоминали, как мама Тоня приносила им печеные кусочки тыквы, которые были в Курмане.
Что произошло, например, когда британцы захватили Индию? Первое, что они сделали, они взяли под свой контроль систему образования и изменили ее так, чтобы индийские мусульмане больше не изучали арабский язык. Они заменили арабское образование на английское. И каким был результат через несколько поколений? Или как французы поступили с мусульманами в Алжире, Марокко, Тунисе и других местах? В наше время, допустим, алжирская молодежь знает французский лучше, чем арабский. Чтобы достичь такой цели, вам не нужно нападать на Коран. Вам просто не нужно этого делать. Вам нужно убедиться, что когда «Ятлю алейхим аятихи», когда читаются аяты, для людей они воспринимаются как непонятные звуки. И люди в таком случае становятся подобны «Химара яхмелю асфара» — ослу, несущему книги. Такие люди ничего не понимают. Таким образом, вы можете формально сохранить пятничную молитву, лишив ее сути. Понимаете? Что будет, если тысячи людей соберутся вместе и услышат что-то, чего они не могут понять? И что же происходило дальше? Нам начали указывать. Мы скажем вам, что говорить. Мы скажем...
