You need to enable JavaScript to run this app.
Лежат в реанимации трое. Один с инсультом, а двое с инфарктом. Заводится разговор.
— Ты что здесь лежишь?
— Да вот в магазине работаю, только товар напево, а тут наговоря, вот и прикнулся. А ты?
— А я зав. базой... Тоже товар ту-да-сюда... - наговаривал, вот и здесь отлеживаюсь... А с инсультом совсем никакой... А ты где работаешь?
— Гробовщико... е.е. отвечает.
— Ну и что???
— Вы не представляете... несут гроб, черный, лакированный, штук 5-7 баксов, а в нем лежит в костюме от кутюр, пальцы все в золотых, шев в цепях...
— Ну и что???
— День не сплю, второй, третий... на четвертый решился... Открыло, понимаю крышку грубо, а он зевает, улыбаясь всеми 32-ма зубами, и говорит: ОБЗП, КОНТРОЛЬНОЕ ЗАХОРОНЕНИЕ...
Лежат в реанимации трое. Один с инсультом, а двое с инфарктом. Заводится разговор.
— Ты что здесь лежишь?
— Да вот в магазине работаю, только товар напево, а тут наговор... вот и прикнулся. А ты?
— А я зав. базой... Тоже товар ту-да-сюда... - наговор, вот и здесь отлеживаюсь... А с инсультом совсем никакой... А ты где работаешь?
— Гробощичко — ере отвечает.
— Ну и что???
— Вы не представляете... несут гроб, черный, лакированный, штук 5-7 баксов, а в нем лежит в костюме от кутюр, пальцы все в золотых, зубы все золотые, шев в цепях...
— Ну и что???
— День не сплю, второй, третий... на четвертый решился...
— ОткрылINDOW, теряю крышку гроба, а он, сука, улыбается всеми 32-ма зубами, и говорит: ОБЗП, КОНТРОЛЬНОЕ захоронение...
Смерть-то, если брать нашу бригаду реанимации, анестезиологии, она же всегда над нами. Я порой, когда реанимирую, я костлявую чувствую, как бы не звучало смешно и страшно, и суеверно, и так далее. Бывает, качаешь, заводится, все хорошо, все идеально, все замечательно, и рит пошел, все хорошо, а по спине такой холодок идет, холодок, холодок, а ты понимаешь, а она-то здесь. И вот качай, не качай, все, и все сделано, и адреналин, и все, а она вот стоит здесь, и ты ее чувствуешь. А бывает, везешь тяжелого пациента, там, полная облака, до пульс 20, на тропинчике чуть-чуть, там, разогнал до 30, еле дышит, ну, затрубили, все хорошо, но дышит. И сидишь, а тебе жарко, ты же рядом сидишь, всю эту процедуру довозишь. Поэтому, говорит, смерти боятся, ну, кому написано сегодня, ну, значит, сегодня, кому не написано, значит, поживем. А потом, как бояться-то? Чему бояться-то? Это наша работа. Боишься, сиди дома.
