You need to enable JavaScript to run this app.
Не трогайте людей после сорока, это не просто поколение, это отдельная форма выживания. Ведь к пяти годам они уже читали настроение матери по звуку кастрюли на плите. В семь на шее у них висел ключ на шнурке и инструкция на столе. Обед в холодильнике, разогрей, но не спали. В девять эти люди варили борщ без рецепта, а в десять знали, как закрутить кран, починить машинку и убежать от соседского пса через страшные гаражи. С утра до вечера они проводили на улице, колени они латали слюной, листом подорожника. А если болело, слышали, не оторвалось, значит не болит. Ели с хлеб с сахаром, пили воду из садового шланга, да еще с таким микробиомом, которому позавидовал бы любой йогурт. Вы только представьте, они прошли через транзисторное радио, черно-белый телевизор, через переключение каналов плоскогубцами, магнитофон с пластинками и катушками, CD-дисками и Discman, они помнят даже гибкий, тонкий, синий.
Не трогайте людей после сорока, это не просто поколение, это отдельная форма выживания. Ведь к пяти годам они уже читали настроение матери по звуку кастрюли на плите. В семь на шее у них висел ключ на шнурке и инструкция на столе. Обед в холодильнике, разогрей, но не спали. В девять эти люди варили борщ без рецепта, а в десять знали, как закрутить кран, починить машинку и убежать от соседского пса через страшные гаражи. С утра до вечера они проводили на улице, колени они латали слюной, листом подорожника. А если болело, слышали, не оторвалось, значит не болит. Ели с хлеб с сахаром, пили воду из садового шланга, да еще с таким микробиомом, которому позавидовал бы любой йогурт. Вы только представьте, они прошли через транзисторное радио, черно-белый телевизор, через переключение каналов плоскогубцами, магнитофон с пластинками и катушками, CD-дисками и Discman, они помнят даже гибкий, тонкий, синий.
